(из цикла «Секвенция одиночества»)
Ты приходишь ко мне из такого далёка,
что я уже забыл твоё имя.
Образ твой стёрся, и только порою
(и то неотчётливо) вспыхивают, мучая память,
твои глаза, — высверк испуганных жемчужин,
обжигающий злопамятной обидой.
Из такого далёка ты приходишь,
что я уже забыл твоё имя.
