В двенадцати верстах от Луги,
В лесу сосновом, на песке,
В любимом обществе подруги
Живу в чарующей тоске...
Среди озёр, берёз и ёлок
И сосен мачтовых среди
Бежит извилистый просёлок,
Шум оставляя позади.
Я не люблю дорог шоссейных:
На них — харчевни и обоз.
Я жить привык в сквозных, в кисейных
Лесах, где колыбели грёз.
В просторном доме, в десять комнат,
Простой, мещанистый уют,
Среди которого укромно
Дни северлетние текут.
Дом на горе, а в котловине,
Как грандиозное яйцо,
Блистает озеро сталь-сине,
И в нём — любимое лицо!
С ольховой удочкой, в дырявой
И утлой лодке, на корме,
Ты — нежный отдых мой от славы,
Который я найти сумел...
То в аметистовом, то в белом,
То в бронзовом, то в голубом,
Ты бродишь в парке запустелом
И песней оживляешь дом.
На дне озёрном бродят раки
И плоскотелые лещи.
Но берегись: в зелёном мраке
Медведи, змеи и клещи.
А вечерами крыломыши
Лавируют среди берёз,
И барабанит дождь по крыше,
Как громоносный Берлиоз.
Да, много в жизни деревенской
Несносных и противных «но»,
Но то, о чём твердит Каменский,
Решительно исключено...
Здесь некому плести интриги,
И некому копать здесь ям...
Ни до Вердена, ни до Риги
Нет дела никакого нам...
Здесь царство в некотором роде,
И от того, что я — поэт,
Я кровью чужд людской породе
И свято чту нейтралитет.
