1
Голос теряю. Теперь не про нас
Госстелерадио.
Врач мой испуган. Ликует Парнас —
голос теряю.
Люди не слышат заветнейших строк,
просят, садисты!
Голос, как вор на заслуженный срок,
садится.
В праве на голос отказано мне.
Бьют по колёсам,
чтоб хоть один в голосистой стране
был безголосым.
Воет стыдоба. Взрывается кейс.
Я — телеящик
с хором из критиков и критикесс,
слух потерявших.
Веру наивную не верну.
Жизнь раскололась.
Ржёт вся страна, потеряв всю страну.
Я ж — только голос...
Разве вернуть с мировых свозняков
холодом арники
голос, украденный тьмой Лужников
и холлом Карнеги?!
Мной терапевтов замучена рать.
Жру карамели.
Вам повезло. Вам не страшно терять.
Вы не имели.
В бюро находок длится делёж
острых сокровищ.
Где ты потерянное найдёшь?
Там же, где совесть.
Для миллионов я стал тишиной
материальной.
Я свою душу — единственный мой
голос теряю.
Все мы простуженные теперь.
Сбивши портьеры,
свищет в мозгах наших ветер потерь!
Время потери.
Хватит, товарищ, ныть, идиот!
Вытащи «кодак».
Ты потеряешь — кто-то найдёт.
Время находок.
Где кандидат потерял голоса?
В компре кассеты?..
Жизнь моя — белая полоса
ещё не выпущенной газеты
Го , горе!
Р you,
м м
ос те ю!
...Ради Тебя, ради в тёмном ряду
белого платья,
руки безмолвные разведу
жестом распятья.
И остроумный новоосёл —
кейс из винила —
скажет: «Артист! Сам руками развёл.
Мол, извинился».
Не для его музыкальных частот,
не на весь глобус,
новый мой голос беззвучно поёт —
внутренний голос.
Жест бессловесный, безмолвный мой крик
слышат не уши.
У кого есть они — напрямик
слушают души.
