Хотя бы вздох людских речей,
Хотя бы окрик петушиный:
Глухою тяжестью ночей
Раздавлены лежат равнины.
Разъята надо мною пасть
Небытием слепым, безгрёзным.
Она свою немую власть
Низводит в душу током грозным.
Её пророческое дно
Мой путь созвездьями означит
Сквозь вихрей бледное пятно.
И зверь испуганный проскачет
Щетинистым своим горбом:
И рвётся тень между холмами
Пред ним на снеге голубом
Тревожно лёгкими скачками:
То опрокинется в откос,
То умаляется под ёлкой.
Заплачет в зимних далях пёс,
К саням прижмётся, чуя волка.
Как властны суеверный страх,
И ночь, и грустное пространство,
И зычно вставший льдяный прах —
Небес суровое убранство.
