А когда Эрни кончил и все стали хлопать как одержимые, он повернулся на табурете и поклонился этаким деланным, смиренным поклоном. Притворился, что он, мол, не только замечательный пианист, но ещё и скромный до чёртиков. Всё это была сплошная липа - он такой сноб, каких свет не видал. Но мне всё-таки было его немножко жаль. По-моему, он сам уже не разбирается, хорошо он играет или нет. Но он тут ни при чём. Виноваты эти болваны, которые ему хлопают, - они кого угодно испортят, им только дай волю.
