За порогом —
потрясающие бездны.
Я в одну из них,
смеясь, беру билет...
Кто-то ночью под окном
пел песни.
Хулиган, наверно.
Или поэт...
Ошалелая капель
стучит в стёкла.
Водосточная труба
пьяным-пьяна!
Снег-то какой! Снег-то какой! Снег-то!..
Видно, сегодня он выпасть решил до конца.
Будто бы взялся за дело
неведомый Некто.
Взялся
и ты уже вряд ли шагнёшь от крыльца.
Хлопья нечаянной вечности.
Счастья простого.
Я
такой жары
ещё не помню...
Жарко паутине.
Жарко полдню.
Жарко сквозняку,
дыханью,
шагу.
Жарко...
Кажутся несбыточными грозы.
И собака,
«В Нечерноземье, — согласно прогнозу, —
резко уменьшится снежный покров...
Днём над столицей —
местами — грозы.
А на асфальте —
местами —
кровь...»
Нахохлятся тяжёлые колосья
по всей земле,
размякшей и огромной.
Потом настанет осень.
Мне нравится,
как он сказал:
«Поехали!..»
(Лихой ямщик.
Солома в бороде.)
Пошло по свету отзвуками,
эхами,
рассказами,
кругами по воде...
Необъятная страна
всё мне снится по ночам.
Было в ней заведено
правило такое:
кто не знал, тот не знал.
А кто знал, тот молчал.
А кто знал и не молчал,
говорил другое...
Я люблю,
когда над городом —
снег,
неуверенно кружащийся,
ничей.
Неживой,
мохнатый,
медленный снег
одевает в горностаи
москвичей.
В горностаевом пальто
идёт студент.
В горностаи
Этого стихотворенья
ты не прочтёшь
никогда...
В город вошли,
зверея,
белые холода.
Сколько зима продлится,
хлынувши через край?
Тихо
в твоей больнице...
— Стаська,
не умирай!..
Та зима была,
будто война, —
лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал,
навалясь на январь
грудой.
И кряхтели дома
Аскбука литературы, 2012—2022.
